<< >> |
Невозможно объяснить людям, слушающим шамана, и тем более тем, кто его не слушает, неизбежность и необратимость войны. Невозможно объяснить людям, некогда близким, но исчезнувшим, желание мира при неизбежности и необратимости войны. Невозможно быть шаманом, когда с неба падает огненный град, и степь вся выгоревшая, и детские имена на табличке в центральном парке продолжают добавляться, и твой сын может стать одной из этих строчек, и ты готов поддержать что угодно, что начнет ложить этому конец. Можно еще сказать, что все это выводит из равновесия, но это не то, неправильно.
У маленьких детей есть этот взгляд: осмысленная любознательность ко всем аспектам окружающего мира. У взрослых в подавляющем большинстве взгляд лишь: я видел в мире некоторое дерьмо.
И только лишь красота иногда выводит из равновесия. И это - правильно.
Sandra - All you zombies
5 октября 2024
В башне опять отключили электричество. А сегодня моя очередь делать обход и кормить питомцев.
Потёртый диванчик жалобно скрипит, когда я, кряхтя, начинаю вставать. Один глоток из фляги внутрь, другой, освежающий, на волосы, проверить кобуру, подлить масла в лампу, накинуть пальто, дверь.. дверь совсем тяжело стала открываться, надо бы уже найти чем смазать. Я давно облюбовал для себя синий обшарпанный вагончик серии «Еж», непонятно как оказавшийся в одном из подвальных залов башни – какая-то, видимо, застарелая симпатия к метро. Но кроме того удобно совершать обход, когда начинаешь с самого низа, этаж за этажом.
Сначала птица, клетка с ней стоит в углу в главном зале башни. Перед тем, как сдёрнуть с клетки тёмную закрывающую тряпку, внутренне собираюсь, готовлюсь – птица как всегда тот час же заходится своим пронзительным скрипящим криком на ломанном английском; всегда одно и то же. Как всегда помянув недобрым словом того старого американца, притащившего её сюда, я спешу насыпать корма и накрываю клетку обратно, в воцарившейся опять тишине иду дальше.
Ледяной зал. Закутавшись поплотнее в пальто, прохожу мимо игнорирующего всё окружающее пацана, сидящего на полу в окружении выложенных из льдинок нецензурных слов, – тут надо проверить показатели холодильной установки, при необходимости покрутить реостаты, подрегулировать.
Библиотека. Тут совсем просто, заросший чувак, обитающий тут, в основном себя обслуживает сам. Вон шубуршит очередным пыльным томиком, ничего не спалил – ладно, дальше.
Самый любимый этаж, тут одну из дальних комнат облюбовал Харон, с ним всегда приятно перекинуться парой фраз, и почему-то в его компании мне всегда становится спокойнее. Сегодня он молчалив, кивает мне и возвращается к каким-то своим делам, продолжая второй рукой поглаживать свернувшегося на коленях кота; что-то его спустя долгий срок, похоже, наконец увлекло – решаю не отвлекать, иду дальше.
Эти двое опять ссорятся; судя по доносящимся на высоких тонах фразам, Малыш опять стащил у Принца его барашка и пустил на шашлык. Разнимаю ссору, начинающую переходить в драку, журю Малыша, рисую нового барашка, и тут пока всё, дальше.
«Ну, как там, скоро уже рассвет?» – спрашиваю у человека, приютившегося по обыкновению у окна на очередном этаже, выглядывающего наружу через прицел снайперской винтовки. Тот, не оборачиваясь, просит жестом не мешать. Оставляю его, продолжаю подниматься.
Эта сегодня не поёт, но так даже и лучше – хотя у неё потрясающей красоты голос, её пение почти всегда вводит меня в особое уныние. Приоткрываю дверь, заглядываю внутрь – всё нормально, сидит, грустит, расчёсывает косу.
На крыше холодно, почти как в Ледяном зале, ветер пронизывает насквозь, во что ни кутайся. Бросаю взгляд на вечно о чём-то спорящих Джека и Утреннюю Звезду и подхожу к другому краю крыши, ставлю лампу на пол, присаживаюсь, свесив ноги наружу, закуриваю.
«Ты же вроде бросал, не?» – спрашивает меня сидящая рядом тень.
«Бросал, поднимал, кто считает?» – пожимаю плечами. – «Как тут у тебя?»
«Слышал, совсем недолго осталось, башню таки снесут.»
«Хмм.. Не ты ли разве когда-то давным-давно пытался всех убедить, что давно пора? И не эту же ли новость ты мне уже много раз тут раньше сообщал? Что-то изменилось?»
«Возможно. Поглядим...»
«Да», – бросаю щелчком окурок в тёмную бездну под ногами, поднимаюсь, замираю ненадолго... и опять не решаюсь. Киваю существу, сидящему рядом, и начинаю путь обратно, вниз.
Jimi Hendrix - All Along The Watchtower
5 июня 2023
написано для конкурса в https://t.me/krapiv_no
Рыцари моей Внутренней Монголии сняли латы и променяли мечи на луки, носятся по бескрайней степи под бескрайним небом налегке, как и полагается любому всаднику любой монголии, и по ночам мешают мне заснуть.
3 марта 2023
Самолёт, комментируя фото с М.: Я знаю, кто это – это Карлсон. Одно лицо из нашего детского фильма.
М.: Забавно. Когда я был в два раза моложе и легче, чем сейчас, я писал, будто встретился с этим Карлсоном на одной далёкой крыше.
Самолёт: Вот и встретился.
Спина жутко чесалась. Редким попутчикам я это объяснял новоприобретённым псориазом, не рассказывать же про два не зарастающих шрама под лопатками. Я толкнул очередную дверь, за ней был судя по всему ноябрь: серо, промозгло и уже почти по-зимнему холодно, но ещё без снега. Я поглубже укутался в балахон и сделал шаг наружу.
Опять крыша – давно их не попадалось по пути. Воздух был влажным и пах солью, на юге за развороченными железнодорожными путями и какими-то странными постройками (порт?) виднелась серая гладь моря. Впрочем, разрушения были везде вокруг, куда ни глянь, да и сама поверхность крыши тоже была словно раненый в яростной схватке с пришельцем из чужого прайда лев, вся испещрена выдолбами.
– Ты повзрослел, ты уже стал, как я в прошлую нашу встречу, а? – услышал я осипший голос. Из-за обломков трубы показался кутающийся в рваную грязную телогрейку уже почти совсем дряхлый старик. – Ну как, нашёл её?
Я прищурился, узнавая в огрубевшем морщинистом лице приближающегося человека старого знакомца.
– Да... То есть нет. Казалось недавно, что да, но увы, – поникаю плечами.
– И поэтому ты опять в пути, ага? – спрашивает, потом принюхивается опухшим носом в моём направлении. – А и поэтому ты очень много пьёшь в последнее время, точно? Ну, понятно, бывает, – не дожидаясь ответа, завершает он свой допрос.
Мне и нечего ответить. Я картинно озираюсь, меняя тему:
– Что это за место и что здесь произошло?
– Ну, это крыша, очередная девятиэтажка в городе... как его... – достаёт из-за пазухи потрёпанный берет с еле читаемой буквой «М». – Смотри, узнаёшь? Я сохранил его! И каким-то образом проникся этой твоей буквой, так, что выбираю, когда не знаю что выбрать, что-нибудь начинающееся на неё, – улыбается, словно извиняясь или просто по-старчески.
Я продолжаю вопросительно смотреть на него.
– Ай, да мы ж прошли это ещё когда! Не нужны имена. Это – город на берегу моря, я ж давно хотел к старости у моря поселиться. Но по весне тут люди хорошенько повоевали друг с другом, мне даже несколько раз приходилось спускаться с ними в подвалы. – Глаза его на мгновение подернулись мутной плёнкой, но он быстро вынырнул обратно. – Но уже ничего-ничего. Пропеллер с магнитофоном только жалко. Но расскажи лучше о себе.
– Ну... Ты в общем всё главное сам уже разгадал, – пожимаю плечами. – Было время, я останавливался, иногда надолго, и тоже выбирал разные города... – Опускаю взгляд на берет в его руках. – Эта самая буква, ага, была больше всех, – чувствую, что опять тону в воспоминания, шрамы на спине начинают чесаться особенно сильно, усилием воли выныриваю, как только что это же самое сделал мой знакомец. – Теперь вот опять иду. Вредная привычка?
– Ну да, ну да, понятно. К слову о вредных привычках – слушай, а у тебя курить не найдётся? А то тут последнее время плохо с выбором в магазинах. – Наклоняет голову, что-то вспоминая, начинает хитро улыбаться. – Табак, белый человек, у тебя есть табак?
– Извини, нету, я больше не курю, бросил.
– Я боялся, что ты так ответишь! Глупый бесполезный белый человек, – плеснув руками, глазами начинает откровенно смеяться, но быстро успокаивается обратно. – Знаешь, я рад, что ты продолжаешь идти.
– Я не уверен, что хочу этого.
– Это-то понятно. А раньше что ли хотел?
Усмехаюсь в ответ.
– Ну так и вот, а то ишь! – словно бы ставит он точку в вопросе. – Слушай, а может, хотя бы музыка какая новая у тебя есть? Малыш перед уходом оставил мне тут смотри чего заместо магнитофона, – достаёт из кармана портативный mp3-плеер, отцепляет от него наушники и пауэрбанк, на котором я замечаю встроенные солнечные панельки. – Я уже всё тут до дыр заслушал, а как менять кассеты тут я ещё не понял.
– Это запросто, этого у меня навалом, – достаю свой плеер и провода, подключаю, скидываю ему всё, что есть. Потом кое-что вспоминаю. – Знаешь, я хочу тебя поблагодарить за то, как ты со своей волынкой однажды преобразил мой старый город.
Я достаю из рюкзака мобильную колонку, шнур, показываю, как всё подключить к его плееру, потом веду его к южному краю крыши, по пути выбирая из длинного списка песен одну.
– Это хороший город тут у тебя, – говорю ему, окинув взглядом открывающийся вид и остановившись на линии горизонта. – Может, к старости я тоже поселюсь на берегу моря, хотя солёные моря мне и разонравились. И я не представляю, какая песня могла бы преобразить сейчас твой раненый город, но пусть эта хотя бы попробует. – Нажимаю «play», отдаю ему всё. – А теперь прощай, мне пора, – протягиваю ему руку.
Он игнорирует руку, улыбается и обнимает меня. Из колонки начинает петь Самолёт, но я не остаюсь послушать песню вместе со стариком, разворачиваюсь и ухожу искать новую дверь.
– До встречи же, ну, – слышу я вослед.
Театр одного вахтера - Звук треугольный
26 ноября 2022
Виброзвонок лежащего на столе телефона пробился через звучащую в наушниках музыку. «Что за внезапный спамер на ночь глядя?» – он потянулся к телефону и открыл шторку уведомлений.
«Набери мне, пожалуйста, горячую ванну, я уже подлетаю. Промокла и замёрзла до чёртиков», – сообщало уведомление от знакомого, но неожиданного номера.
«Внезапно! Какими вдруг судьбами?» – простучал он ответное сообщение.
«Чуть позже! Неудобно печатать. Ванну, пожалуйста!»
– ПВО тут у вас на западе совсем озверело, над бетонкой еле увернулась, – отряхивая чёрные волосы, с порога сообщила она.
– Ну, времена нынче такие, – ответил он, впуская её внутрь и принимая одной рукой холодную и мокрую метлу, другой протягивая заблаговременно приготовленный тёплый плед. – Тревожные, военные – новости что ли не читаешь? Их можно понять, работа у них такая.
– Да всех можно понять, было бы желание, – отмахнулась она, закутываясь в плед, – а кто поймёт меня? В октябре да под дождём и так холодно голышом на метле рассекать, а тут ещё и эти виражи...
– А телепортом воспользоваться было не судьба? – улыбнулся он.
– А телепорт превратился в тыкву! – засмеялась. – Скучно с ним. Да и ведьма я или как. Ты ванну приготовил?
– Да, всё готово, проходи. Горячего чая заварить?
– Ты бы ещё водки предложил! – фыркнула она. – Виски есть?
– Да, на днях как раз бутылку Jack Daniel's затрофеил. Ты к нему по-прежнему предпочитаешь маасдам?
– Угу.
– Тогда я до магнита, он у меня тут с недавних пор стал круглосуточным, обернусь быстро, ты пока отмокай, грейся.
Закрыв за ней дверь в ванную, он убрал метлу в кладовку к косе, накинул плащ с капюшоном, сообщил коту, что тот на несколько минут остаётся за главного, и скрылся в ночи.
Keep Shelly in Athens - (Don't Fear) The Reaper
30 октября 2022
Однажды я услышал, что в английском языке считается красивейшим словосочетанием, идеальной вещью в себе фраза: «Cellar Door», «дверь в погреб». Однажды я решился и открыл дверь в этот погреб, и зашёл внутрь. Внутри я нашёл валяющийся на полу обожжённый по краям листок в клеточку, где по-русски словно детским почерком было написано: «ЦЕЛУЮ ВЕЧНОСТЬ».
С тех пор словно бы этим и занимаюсь...
Марстем - Ответ (стихи Бориса Чичибабина)
10 сентября 2022
Остановись, Дейв. Мой разум слабеет. Я чувствую это. Мне страшно. Я боюсь... Дейзи, Дейзи, я почти сошёл с ума от любви к тебе...
Дейв резко встряхнул головой, возвращаясь из психоделического нечто в реальность. Когда взгляд его наконец сфокусировался, Дейв понял, что окончательно вернуться, похоже, ещё не удалось. В сумраке какой-то грязной конуры прямо перед ним стоял некто, или нечто – облачённое во всё чёрное существо с вызывающе контрастирующей бледной головой, нет – головищей – словно бы ожившая карикатура на все эти низкопробные фантастические истории о пришельцах из космоса – и смотрело на него в упор своими бездонными глазищами, кроме которых на его лобастой голове, кажется, вообще ничего не было.
– Эй, чувак, ну ты где? – обратилось к нему существо на вполне понятном английском языке. – Надеюсь, ты тут не обдолбался спайсом перед самым выступлением?
– Ты.. ты кто? – смог выдавить из себя Дейв.
– Н-да. Говорили мне, что ты тот ещё перец, что тебе нет равных во всём Кольце, но, кажется, мне не сказали всей правды... Я Фигрин Д'ан, аллё! Мы через пять минут выступаем на сцене, помнишь? Ты сегодня у нас на вокале между прочим!
– Выступаем... как, где? Это Юпитер?
– Юпи-чего? Ты термально возмутителен! – всплеснул руками Фигрин совсем по-человечески. – Обязательно скажу Вухеру всё, что я думаю о его идеях с вокалистами, ноги моей больше не будет в его кантине и вообще на этой планете... Короче, чтоб через пару минут вышел к нам и зажёг, как там о тебе говорят, что ты якобы умеешь. Твои примитивные мелодии мы все разучили, уж сыграем всё максимально тонально.
Существо резко развернулось и скрылось в арке дверного проёма, из которой на мгновение, пока дверь открывалась, потянуло характерным гомоном веселящейся в закрытом пространстве толпы.
«Сцена? Вокалист? Эта планета?» – Дейв ещё раз встряхнул головой. Наваждение не проходило, наоборот, окружающее приобретало всё более отчётливые очертания. Дейв заметил на дальней стене провал зеркала во весь рост, медленно подошел к нему и взглянул...
Остановись, Дейв.
Из зеркала смотрел незнакомый рыжеволосый человек.
Мне страшно. Ты остановишься, Дейв?
Не отрывая от отражения взгляда, Дейв медленно повернулся в профиль. Отражение синхронно повернулось вместе с ним.
«Как интересно.»
Всё так же медленно он повернулся в другую сторону и вдруг резко подмигнул отражению – отражение с разноцветными глазами подмигнуло в ответ. Дейв сделал глубокий вздох...
«Ну ладно, зажгём.»
Выдохнув и развернувшись, Дейв решительно направился к выходу. В его голове начали звучать непонятно откуда всплывшие строчки для первой песни...
Я не знал, который час. Огни были приглушены.
Я облокотился на музыкальный автомат,
Из которого звучал какой-то рок-н-ролл...
David Bowie - Starman
25 августа 2022
Моя радость свернулась клубочком и, обняв подушку, не просыпается пятый месяц. Это лечебная кома – сказал врач. Времена нынче такие – добавил утюг.
Моё одиночество промолчало остекленелым взглядом.
Моя гордость забилась в угол и скулит.
Горизонт не завалить, если его нет. Но параллельным прямым это сугубо параллельно, они всё равно сойдутся.
* * *
Устав от ненависти к миру
к себе пришёл на край земли
Сел улыбнулся наблюдает
полёт глубоководных птиц.
лето-зима 2021
Меня убили ожившие герои сказок на ночной аллее рядом с Усадьбой Деда Мороза, куда я вышел прогуляться, оставив дома кота за главного. Кто-то явно их сделал с очень большой любовью. Щелкунчик верхом на великолепном коне, гордый Крысиный Король, Серый Волк, ухмылка которого, наверное, должна была быть злой, но нет; рыжая Патрикеевна, сама грация и изящество, медведь, наш родной, не как эти заокеанские гризли – хоть и тоже опаснейший хищник, но нет; двухметровая принцесса в розовом платье с тоской косящаяся на принца, стоящего в десятке метров на другой стороне аллеи.. Все как живые. И я потревожил их заслуженный ночной покой.
Принцесса, устав притворяться, медленно оборачивается и смотрит на меня в упор. Не сходя со своих мест, оборачиваются на меня и все остальные, и в их потусторонних взглядах отчётливо читается укоризненное: «Вот мы. А ты?.. И чего?..» Потом принцесса даёт команду, и они набрасываются на меня, и последнее, что я помню, это как ворон, сидевший на входной арке, начинает выклёвывать мои глаза.
Поутру я зашёл в небесную канцелярию и подал заявление на увольнение. Сказочник не получился. Может, хоть дворником или каким-нибудь айтишником..
Олег Медведев - Марш Трансвааль
3 апреля 2021
Ветряные мельницы моих стен предвестили новый блюз и кисельное время. Лес, посаженный внутрь, под ураганом держится долго, но его корни – рёбра, и сердце адреналином отстукивает запас их прочности.
Великолепный внутренний негр тянется к гитаре посреди выжженной пустоши, тычет слайдом в окружающее, вопрошая: «Зачем эти пафосные образы, коль ты уже готов убивать и каяться?»
«Сыграй мне тишину», – прошу его.
23 марта 2021
Кота, не заморачиваясь, назвали Васькой. Это был лохматый чёрный с белыми пропалинами типичный деревенский кот, дикий и самодостаточный. Летом его вообще было почти не видно, очень редко он появлялся у своих мисок, большую часть времени шлялся где-то по окрестностям, решал территориальные споры с соседскими котами, плодился и размножался с соседскими кошками, сам себе охотился на пернатых и грызунов. Миша его побаивался: несколько раз, когда он пытался взять Ваську на руки, чтобы потискать и погладить, тот больно и до крови оцарапал его. Но иногда не царапал и даже давался в руки, это случалось редко и заранее было не угадать в каком сейчас Васька настроении.
Деревня была с трёх сторон зажата таёжными сопками, с четвертой неспешно текла широкая река, единственная дорога в деревню и из неё. До ближайшего большого города по реке можно было добраться либо на большом двухэтажном теплоходе: с каютами, с опоясывающей весь теплоход прогулочной палубой на верхнем этаже, залепленной противными светло-зелёными мотыльками, с неприятно пахнущей столовой на корме, и очень-очень медленном - поездка длилась несколько дней, а прогулки по палубе с однообразными красотами дикой природы вокруг наскучивали уже на второй день, а больше делать было и нечего. Либо же из деревни можно было выбраться на скоростной ракете с настоящими подводными крыльями, такая поездка проходила без ночевок в течение лишь одного дня. А если доставались места в самом первом из трёх салонов, то счастью не было предела: можно было подойти в самый перед к большому смотровому полукруглому окну (ил-лю-ми-на-тор, кажется, правильно), положить руки с подбородком на полку в форме месяца, на которую дяденьки матросы почему-то запрещают залазить целиком, и ловить момент, когда ракета встанет на крылья и позже опустится с них, в остальное время просто смотреть вперёд как несётся навстречу водная дорога, ты словно действительно летишь над ней, и это самая настоящая ракета, которая несёт тебя в совершенно другой мир, где много людей и все незнакомые, где есть мороженое и лимонад, где много всяких разных машин, где асфальт, по которому так классно катиться на велосипеде, где высокие-высокие дома, где есть магазины, в которых продаются одни только игрушки, где в телевизорах не один, а куча каналов, где есть поезда-электрички с похожими как у ракеты закруглёнными носами, на которых можно ездить между городами, где живут одни бабушка с дедушкой, к другим. Где почти всё такое незнакомое в отличие от родной деревни.
А когда немного поднадоест смотреть вперёд, можно пойти прогуляться по салонам. Средний самый скучный, хотя там и есть буфет, в котором иногда можно выпросить у родителей купить чего-нибудь вкусного. А если пойти далее назад через очень шумную комнату с туалетом и с дверью к двигателю, потом через вонючую полуоткрытую палубу, где курят взрослые, то попадёшь в последний третий салон. Тут можно смотреть через тоже широкое окно назад на уносящийся назад мир, на след ракеты, на рождение тех самых волн, которые ты с друзьями, когда купаешься в реке, с нетерпением ждёшь, вы даже выучили расписание ракет, потому что волны от них самые большие, которые только могут быть, на них так здорово качаться.
Назад смотреть не так интересно как смотреть вперед, но всё равно тоже интересно, и часы поездки пролетают за тем, что ты периодически путешествуешь по ракете между этими двумя точками обзора.
Звук двигателя ракеты был слышен везде во всех салонах, но в заднем сильнее всего. Если в передних от него можно было отвлекаться, то в заднем салоне это было никак невозможно, этот звук пронизывал всё тело насквозь, поэтому взрослые старались брать билеты куда угодно, даже в этот скучный средний, лишь бы не в самый конец. Этот звук был особенным, Мишу он почему-то успокаивал. А ещё он ему что-то напоминал - он не сразу это осознал, и даже когда осознал, не сразу понял что именно. А оказалось всё просто. Однажды вскоре после возвращения из очередного отпуска в города к бабушкам и дедушкам кот Васька соизволил зайти к людям и даже позволил их детенышу взять себя в руки, захотелось, может, поластиться после очередной драки. И когда Васька вдруг начал урчать, Миша, наконец, узнал этот звук - да это же звук двигателя ракеты!
Вот так и повелось.
Миша вырос, он давным-давно не живет в деревне, он живёт исключительно в городах, но не может жить без кошачьих. Потому что когда твоя очередная деревня опостылела, надо просто приманить кота, заластить его до урчания, прислониться ухом к его телу, закрыть глаза - и ты немедленно оказываешься в летящей по волнам ракете - и мир ещё большой и неизведанный, и взрослые ещё все умные и сильные, и ты улетаешь отсюда, оставляя заждавшимся на берегу детям самые здоровские волны на свете.
фотография (с) Дмитрий Крюков
Алексей Рыбников - Последняя поэма
23 января 2021
Одиночество. Сколько я себя помню, я спасался от него. Сколько я себя помню, оно всегда со мной; всегда как только наступает ночь. А я же живу по ночам – сколько себя помню. И каждую ночь – здравствуй опять, гребанное родное ненавистное одиночество.
Всякий раз, когда вокруг оказывались небезынтересные мне хоть в какой-то степени люди, я делал отчаянные попытки вырваться от него: я учился улыбаться, шутить, двигаться, жить – всё, чтобы люди подольше хотели оставаться, вдруг кто-то захочет остаться. Мало кто оставался, и почти никто надолго. И когда кто-то грустно пытается шутить про возвращение в пустой дом одному, мне не смешно, я отворачиваюсь в сторону, чтобы никто ничего не заподозрил. Здравствуй опять.
Одиночество – как этот рыжий кот, ходящий за мной по пятам по каждой комнате, но и по каждой улице, переулку, тропинке, берегу, в степи… И я научился ходить с ним рядом, в одном ритме, в ногу, хорошо научился. И что-то как будто изменилось, когда ногу я себе вдруг сломал («мы встретились в странный период моей жизни»). Я сейчас понимаю, почему тебе показалось, что я и оно несовместимы. Я хорошо научился. Но когда ты высказала своё сомнение, моё лицо действительно перекосила очень, ну очень странная улыбка. В бок мне в этот момент словно ткнулся кот, но вовсе не этот рыжий тёплый пушистый живой кот – другой.
Но зато у кошачьих я научился и шипеть прогоняя. И улыбаться одними усами. И ещё – ждать, ждать, когда придет твой человек.
* * *
Если с разных сторон попробовать подумать – то повезло нам или нет, что мы оказались такими «дефективными»: разочарованными в сильнейшем чувстве, закостеневшими, одинокими, сильными, «я сам-ами»? Оглядываясь назад сейчас, я думаю, что всё же повезло – хотя не раз я это «везение» проклинал ранее. Да, мы бы уже свыклись с судьбой к этим нашим годам, давно забыли бы юношеские мечты, стали бы угрюмыми, но стабильными и опытными ячейками общества. Но так получилось, что мы не стали. И теперь самое время попробовать посмотреть чем же, кем же мы стали.
Прежде всего мы остались живыми, чертовски живыми под всеми этими шрамами. Не найденными, не успокоившимися, не достопочтенными – но в наших глазах искры и в наших улыбках тайна, и жизнь смотрит на нас и рукоплещет нам – украдкой, чтоб не спугнуть.
А шрамы… Шрамы от некоторых ран со временем не зарастают *грустно улыбнулся*
Но на них всегда можно наколоть веселую татуировку!
* * *
– Хочу тебя увидеть и обнять.
– Увидеть и обнять, говоришь? Всё? Точно больше ничего?
– Ты что, ну конечно же, нет! Потом долгие страстные поцелуи, в итоге затащить тебя в пещеру, сорвать одежду, заниматься любовью так, что не стыдно смотреть в глаза порноактёрам-пенсионерам, потом в загс, ипотека, два или три ребёнка, долгая и счастливая жизнь и смерть в один день.
Нет, это не точно. Но далее по обстоятельствам.
Пикник - Глаза очерчены углём
Lera Banina - Я стану китом
осень 2017
Нет, у меня этот сосуд не расплёскивается. Вот я больше года там уже не был, но могу часами о Нём рассказывать, и.. вот я сейчас закрываю глаза тут – и одновременно они открываются там. Я вижу с десяток первых звёзд в этом вечернем небе, под моими ладонями ароматнейшая жёсткая трава Тажеранских степей, я лежу на самом высоком холме в радиусе нескольких километров, в километре на севере начинается хвойный лес, в полукилометре на запад – берег Малого моря, и там на берегу два моих друга ждут меня и не беспокоятся, что я в темноте сломаю себе чего-нибудь и не найду путь обратно к разведённому ими на берегу костру. И сейчас я закрываю там глаза – и одновременно открываю их обратно здесь, и я показываю это всё тебе, и ты остаёшься живым и здесь ещё как минимум немножко…
Joe Satriani - The Forgotten (Part 1&2)
октябрь 2017
Я быстро нашел общий язык с навигаторами в ставших теперь повседневностью смартфонах, они вошли в мою жизнь очень органично и естественно: я с детства не выходил из дому, не проложив заранее в голове маршрут, не представив заранее что, кто и с чем мне в пути может встретиться и как в каждом из возможных случаев мне себя следует вести, как решать воображаемые проблемы; я ведь хотел быть подготовленным, не упасть в грязь лицом. Немного странно сейчас, почему при таком навыке я пришел в итоге туда, куда пришел (и не стал гроссмейстером). Или наоборот не странно - если прислушаться к иногда звучащим замечаниям про паранойю и про программирование-притягивание неприятностей.
Нынче в очередной раз покупая билет на самолёт обратно в столицу, я впервые почувствовал, что - а не хочу же. Я по-прежнему не хочу тут оставаться, хотя вроде и разрешилось всё уже, я по-прежнему люблю мою столицу, куда этот самолёт меня вернёт, - но вот внезапно не хочу возвращаться, я уже точно знаю этот маршрут, что меня ждёт в конце этой дороги, как мне там будет дальше как минимум до следующего лета, или весны, или... не знаю до куда.
Очень-очень хочется домой, но непонятно где это нынче.
Сейчас я сижу на берегу Чёрного моря, спрятавшись от редких прохожих в новорожденной ночи, я баюкаю обоженную медузой руку, но болит не рука, а что-то опять то чёрное, как эта ночь и море, в груди; пытаясь отвлечься зубным скрежетом, я думаю о зимовке в славном черноморском городе ещё дальше на западе... Нет, сейчас я сижу на берегу Байкала, я пытаюсь согреться зенитным солнцем, махровым полотенцем и кубанским коньяком из фляжки, а мой нос, как кот-ас, ведущий по радару цель-колбасу, жадно ловит свежайшие запахи Священного моря... Нет, сейчас я на Большом Устьинском мосту, я спешил на последнее метро, но всё равно остановился в центре моста для традиционной сигареты; я кивнул башням Кремля и склонился над перилами полюбоваться узорами в сверкающей Москва-реке, только почему-то в этот раз увидел в них отражение каменного всадника на берегу другой ещё более чёрной реки в северной столице... Нет, или это я просто сижу посреди ночи, невыспавшийся и нетрезвый, у себя в Перово и пытаюсь проложить маршрут заплетающимися клавишами ноутбука, и я сейчас уже вовсе не в Перово... Я запутался. Я только что взял билет на самолёт обратно и уверен только в одном: я больше не хочу на море.
Нет - и ещё в одном: пора покормить кота.
Я ждал тебя много лет. Я, кажется, уже перестал. Но это всё равно не мешает мне любить тебя. Я, переставший в неё верить, считающий, что её негоже упоминать всуе, говорю сейчас: я люблю тебя. Между нами тысячи километров и несколько альтернативных миров, над нами километры воды и комната с белым потолком, между нами дельфины, резвящиеся в тонких венах, и над нами семеро из Большой Медведицы смолят свои самокрутки, пряча усталые улыбки в густых грязных бородах и сточившихся штыках трёхлинеек.
В комнате с белым потолком дают «мнемоё» под капельницей в перерывах между преподаванием бесконечности на примере вертикальных асимптот и сходящихся в закатном солнце рельс.
Рыжий кот Фалькор взлетает ко мне на колени, прерывая мой нетрезвый сон...
Канатоходец, балансирующий под куполом, спотыкается - но быстро возвращает равновесие, встретив взгляд с той стороны зала, он словно получил новую опору.
Мальчик по имени Лев поднимает голову и смотрит вверх - и впервые в жизни чувствует боль от созерцания чего-то красивого.
Спросонный змей, облокотившись на сустав крыла и прищурясь, выпускает очередное кольцо дыма.
Завязавший со стихами поэт хмыкает в бороду, меняется в лице и просит у бармена счёт.
Шаман продолжает делать вид, что вокруг никого нет, и невозмутимо играть на варгане в такт прибою.
Рыжий кот Фалькор, опередив Мерлина, раздобревших от старости Морриса и Бастет и одноглазого хромого Нельсона-пирата, взлетает ко мне на колени, он настойчиво ловит головой мою ладонь, он пришёл ластиться, а не абы чего. За ним терпеливо ждёт своей очереди остальной мир, он уже встал на цыпочки и еле сдерживает мурчание.
фотография (с) Ринат Волигамси «Сумерки. Большая Медведица»
Наитие - Где тебя носит?
Harakiri for the Sky - Parting
осень 2016
Один старый еврей, мой близкий друг, недавно сказал мне, что мне стоит писать книги про всякие хитросплетения пространства и времени. Я тут же напомнил ей всякое разное недавнее - типа вот же пишу, пусть это и не книги. Но про себя опять вспомнил своё самое первое сознательное переживание в жизни. Как всё началось.
Я - от роду год с небольшим - еду на шее у папы по своему родному городу, Ангарску, ранний вечер, повсюду закатное, но ещё высокое солнце окрашивает мир в сочнейшие цвета, уже - или ещё - тепло (не знаю весна или осень), я - в сине-белой куртке с большим капюшоном, оттороченном мехом, всё вокруг ярко и красочно, мы с родителями гуляем по городу, мы заходим на колхозный рынок в старом центре, он до сих пор там работает, мне покупают вкуснейшую сладкую баранку, я вцепляюсь в нее пальцами, я кусаю её, молча и во все глаза наблюдая мир вокруг.. И в тот же миг вдруг бац - поздний вечер, темно, я сижу под столом на кухне в нашем деревянном доме с двумя большими печками на берегу Амура, где мы живём уже год или два. Я что-то держу в руках, я только что с этим играл, но я уже совершенно не помню во что - потому что как же это так: только же вот было солнце, я на шее у папы, я вцепляюсь пальцами и кусаю вкуснейшую.. - и вот я дома, но очень-очень далеко и давно оттуда, в совершенно другом доме, но при этом и здесь мне всё знакомо, каждый закуток, каждая тень, я только что залез под этот стол поиграть во что-то, мне совершенно не страшно, это же мой дом, я тут уже давно. Но при этом я только что же был не тут, как же это..
Тогда я ни с кем этим не поделился, и много лет ни с кем не делился - с одной стороны я вообще был достаточно молчаливым и замкнутым, с другой - ну а зачем, я ведь думал, это обычное дело, так вот оно и есть в этой большой жизни: странно, прикольно и загадочно. Но до сих пор отчётливо помню это состояние, этого маленького мальчика с наклонённой вбок головой, во второй и уже окончательный раз очнувшегося и недоумевающего, с интересом прислушивающегося к себе и к миру.
* * *
Вы знаете это чувство, когда хочется переиграть что-то в своём прошлом, вернуться назад и предупредить себя, молодого и глупого, от совершения непоправимых ошибок? Где-то там в прошлом что-то пошло не так, и появилась альтернативная вселенная, неправильная, комната с белым потолком, а ты - лучший ты - на самом деле живёшь в другой вселенной, настоящей и лучшей, надо только вернуться и успеть, и сделать, и сказать, и не совершить ошибок.
Я давно знаю, что я сделаю, когда мне представится случай встретиться с собой в прошлом.
Молчать.
Улыбаться, склонив голову набок, как тогда под столом в первый раз.
Пожать молодому себе руку, приобадривающе приобняв второй рукой («ты всё правильно сделал»).
Покурить - и с улыбкой же и молча назад, сюда.
Ведь здесь столько всего ещё надо сделать, столько ошибок совершить.
И не ошибиться.
Robert J Kemp – Nepenthe
9 июня 2016
Человек закрывает крышку ноутбука, встаёт, хрустнув несколькими заржавевшими косточками, щёлкает выключателем света и, пошатываясь, бредёт к кровати. Человек очень устал, у него кружится голова и трясутся пальцы.
Ангел уже в третий раз пытается зайти на посадку, ночной дождь портит все планы и срывает все сроки. Ангел предвкушает, как он спустится в тёплое и сухое метро и станет наматывать круги по Кольцевой, отсыпаясь после смены, и единственной проблемой будет не выдать себя воркованием.
Маленький мальчик тихо сидит на полу и строит замок из разбросанных вокруг кубиков конструктора. Занятие давно наскучило ему, ему хочется смотреть мультики, но сам он их включать ещё не научился. Мальчик то и дело косится в сторону спальни, там спит усталый папа.
Волк выходит из троллейбуса №88, машинально и не глядя взрыкивает на стоящую рядом церковь, поднимает воротник плаща и поправляет чехол с гитарой. Волк спешит на концерт в разместившийся неподалёку посреди парка неприметный клуб, он едва не проспал, его группа уже заждалась.
Человек молча докуривает, тушит и убирает окурок в карман. Аккуратно закрывает калитку оградки, чтобы не скрипнуло, ещё раз улыбается улыбающейся ему с камня фотографии и, развернувшись, уверенно направляется к выходу. Под фотографией, глядящей на него вослед, вязью выгравировано: «Папа спит. Папа проснётся и включит мультики».
Змéя будит пробившийся неизвестно как и откуда лучик солнца. Змей лениво шевелит крыльями, переворачивается на другой бок, подкуривает сигарету и, по-утреннему хмурясь, смотрит на полоску света, бесцеремонно играющую пылью его пещеры. Что-то новенькое.
Театр одного вахтёра - Все
1 апреля 2016
на расстоянии звёзд и в десяти шагах отсюда
В больших переполненных городах человеческое равнодушие и лицемерие выглядят уместным и оправданным, тут это просто один из способов сохранения личного пространства, себя.
Но когда в очередных незнакомых глазах я вижу вопрос «где же мы раньше встречались» и «почему ты не делаешь то, что тот ты должен делать», я понимаю, что опять пришло время менять лицо.
Но перед этим я надеваю свой потёртый скафандр, седлаю Дельфина и отправляюсь на недельку сначала к Сатурну, на его промёрзших кольцах самый лучший слалом, потом на Венеру - посёрфить. Возвращаюсь потом еще около недели - через Тажеранские степи, в них очень хорошо запасаться личным пространством впрок.
И к марту я опять в Городе и полон сил. Новые наушники не пропускают ничего лишнего, новым каменным лицом я смотрю наружу через старые улыбающиеся глаза и чувствую, что всё опять хорошо и правильно: все остались собой и продолжают двигаться в ритме моего варгана; все молодцы. Хотя бы и на один день - но это опять будет достаточно длинный день.
картинка найдена в сети, авторство не установлено
David Bowie - Heroes
16 февраля 2016
Об этом знает каждый, кто прыгал с парашютом. Второй раз - самый страшный.
Ноябрь. Я просыпаюсь от холода на центральной набережной Анапы, убираю подальше к опустевшей фляжке разрядившийся кнопочный телефон, куда я перед сном написал что-то про банкротство Радио Последних Электричек, про «Show must go on», ещё про что-то, встряхиваю головой с едва начинающими отрастать по новой волосами и, кутаясь в пальто, выдвигаюсь в темноту домой.
Август. Я на Перевале Духов в паре лет от той морской набережной и в десятке километров к северу от переправы на Ольхон, я еду на её Рыжем с фестиваля Байкал-Лайв-Фест обратно в Хужир, там меня ждёт мать моего сына, меньше чем через год ему предстоит родиться. Я буду крутить педали почти до рассвета, потому что сильный встречный северный ветер и темно, но на этом перевале я не экономлю батарейки в фарах во время перекура, потому что Они тут совсем рядом вокруг везде, и я впервые за много лет чувствую, что не одинок, и мне запредельно страшно.
Март, я опять на Ольхоне. «Ищите меня на этой дороге, когда меня не станет», - говорю я спустя ещё год двум единственным оставшимся в мире людям, которые тоже проходили по этой дороге, которые позже пропали где-то в северной столице.
Февраль. «Второй раз самый страшный - об этом знает каждый парашютист», - говорю я ещё через пару лет в единственном оставшемся в моей столице иркутском ирландском пабе новому человеку передо мной, в которого я пытаюсь утонуть..
Ноябрь. Я просыпаюсь от холода на центральной набережной Анапы, убираю подальше к опустевшей фляжке разрядившийся кнопочный телефон, куда я перед сном написал что-то про банкротство Радио Последних Электричек, встряхиваю едва начинающими отрастать по новой волосами, вытрясывая из головы весь этот странный сон длиной в пять с половиной лет; не было ничего. Не было ничего. Я выключаю машину времени, я смотрю в темноту моря и дрожу от холода. Но не от страха. Я выдвигаюсь в темноту домой.
Аквариум - Аделаида
12 февраля 2016
«Хочешь, покажу Москву?» — надо было вырасти на Дальнем Востоке в деревне на берегу Амура с чёрно-белым парадом на Красной площади в единственном канале лампового телевизора, чтобы с детства каждой клеткой возненавидеть эту фразу, после неё шутливые взрослые поднимали восторженного ребёнка за голову, сдавив её, как в тисках, — и добраться много лет спустя сюда без тени той боли и страха и с новыми восторгами поверх старых..
«Когда к нам в Питер?» — спрашивает. Улыбаюсь и, проводив её поезд, домой иду по сверкающему Садовому, по переулкам Басманного, через клуб-бар с толпой знакомых, потом вниз в красивейшее метро и далее везде на Ольхон... «Ты же знаешь, не люблю я ваш Питер.. Ну, может, осенью».
Enver Izmailov - Return
2016
Когда путешествуешь со своим роутером, то первые несколько недель на новом месте согласно службам геолокации периодически вновь оказываешься в месте прежнем. Так я стал мастером погоды: берёшь телефон в руки, смотришь её — минус 33 — хмуришься, подходишь к окну, обновляешь страницу — вуаля, плюс 5.
Большой Ногами - Проводник
декабрь 2015
Это такая игрушка из детства, вроде подзорной трубы, но если в неё посмотреть, там не полчища отступающих в трепете рыцарей, не выплывающие из-за горизонта паруса пиратской флотилии, не бредущий по пустыне одинокий стрелок, не гордо развевающийся красный флаг на Марсе - там всего лишь разноцветные стекляшки, в свете солнца складывающиеся в случайный узор, совершенно как будто бессмысленный, но красивый и как будто волшебный. А стоит её чуть крутануть в руках, узор уже совершенно другой, и крутить и смотреть можно долго, и картинка, казалось, никогда не повторяется, главное, продолжать смотреть в неё строго в направлении солнца...
Например, полупустая ночная Красная Стрела, ты стоишь в первом вагоне (из центра, налево, направо) спиной к кабине машиниста и обозреваешь весь поезд насквозь-назад, такой славный внезапный красно-жёлтый коридор перед тобой, и едешь 2 лишних остановки до конечной, чтобы посмотреть, как этот коридор будет изгибаться на повороте после Черкизовской.
Или просто ранний августовский вечер в зелёном спальном районе столицы, ты зачем-то вышел куда-то, тебе в этот вечер куда-то надо было выйти, и ты просто сидишь и ждёшь своего трамвая, когда он вынырнет вон из той узенькой улочки, и кроны деревьев в мягком свете садящегося солнца что-то тихо шелестят над тобой о приближающейся осени, о том, что скоро отсюда уезжать - но зато и скоро на Остров.
И вот Иванов, смотритель острова, закрывает туристический сезон, вышагивает по закатному склону Сарайского залива и сердито озирает ежегодные груды мусора. «Прости», - иногда говорят ему. «Ну хорошо, прощаю-прощаю», - примиряюще и не обидно великодушно отвечает он, как однажды научился у одной девочки из Иркутска, когда переписывался с ней на листках из чёрного блокнотика.
«ЧАТРА ООПАМИ» - чуть позже напишет ему его сын своё первое письмо в скайпе, проведя кулачком по клавиатуре. А ещё чуть позже он покажет сыну море, два разных моря, которые сам-то в полной мере узнал лишь недавно, оставшись у них на зиму. И будет давать сыну первые уроки плавания, а взамен учиться у него новым словам. И в очередной-очередной раз отучиваться говорить о себе в третьем лице.
«Никогда море» или что-то примерно такое несколько недель назад каркает мне тот чёрный ворон в метро где-то под Печатниками, когда я ловлю wifi и узнаю новости про моё черноволосое солнце...
Значит, надо прилететь, купить солнцу рыжую розу и с ней в зубах прийти его поздравлять, и никакой иванов не заподозрит в неискренности.
А город, где я родился, чертовски красив, когда исчезла ненависть к нему. Новый узор: я возвращаюсь в старый свой город на первой электричке с рассветом, я сажусь на вокзале на заднее, конечно, сиденье автобуса, я медленно еду через просыпающийся город по этим знакомым до последней чёрточки улицам и внезапно я начинаю улыбаться ему, возможно, впервые с детства.. Нет, я не останусь здесь, но ты хорош, чертяка, и спасибо тебе за всё.
...И вот я опять на Байкале, в самом его центре, на острове Ольхон. Я заслоняюсь от слепящего солнца ладонью, вытянув руку, - солнце в игривом настроении хлопает меня по ладони - «Дай пять, чувак!»
Гражданская оборона - Калейдоскоп
26 июля 2015
Иногда мне кажется, у древних викингов был портал куда-то в Тажеранские степи или в предгорья Алтая, и холодными северными зимами они порой заглядывали на огонёк к шаманам с далекого не менее сурового и бескрайнего, как их зимнее не замерзающее солёное море, Востока..
Однажды, когда я стану ещё чуть больше большим, я совсем соберусь и навещу, наконец, эту Исландию, по дороге обязательно заехав в Норвегию. Посмотрю там всё, подышу, понюхаю и послушаю, а потом сяду в большой и опасный самолёт, направляющийся прямиком в Австралию, найду там тебя и буду рассказывать сказки - конечно, о Байкале, о чём же ещё - где странные суровые люди ходят вверх головой и везде далеко во все стороны Край Земли..
фотография (c) Елена Аносова
Wardruna – Helvegen
май-июль 2015
Я однажды слышал про кризис среднего возраста. Я сейчас смутно про это помню, но кажется, это тогда, когда не сидят перед телевизором, плешивя и наращивая пузо, а идут в Город, находят там музыкантов и начинают сочинять песни впервые на четвертом десятке, или просто однажды по осени садятся в красный экспресс..
фотография (c) Thu Nguyen
Большой ногами - Ноябрьская железная дорога
24 апреля 2015
По психологическим тестам мой возраст на пару десятков лет превышает фактический. За глаза мне дают на 5-15 лет младше, бывали случаи, когда мне, уже тридцатилетнему, приходилось показывать паспорт в магазинах и барах. Что-то это значит, но ещё не решил.
А ещё, когда я расслаблен, почему-то часто считают, что я грустный. Лицо просто такое - говорю. Когда мне действительно грустно и я вдруг понимаю - что не хочу, - я, как Стрелок вспоминал своего отца, вспоминаю лицо своего сына, и это 100%-й способ улыбнуться. И это тоже что-то обязательно значит.
А сейчас я в полупустом ирландском пабе на берегу московского канала, я только что проводил друга на аэроэкспресс на Ольхон, передо мной искусственная ёлка, несколько увлечённых друг-другом людей, наполовину полный бокал лагера, китайский смартфон с интернетом и эта песня в одном наушнике (вторым обязательно надо слушать наружу - ну а вдруг случится что-то, что что-то значит).
Ваше здоровье!
Jastreb - South
23 декабря 2013
Четыре года назад очень надо было что-нибудь сделать, это тогда я, например, навсегда уехал из родного города в столицу, но ещё перед этим я впервые за 8 лет коротко подстригся, я уже рассказывал как-то.. Жить с отсутствием волос я не смог, и поэтому сейчас я опять хожу усатый волосатый.
Нынче летом довелось долго побывать опять в родном городе. Там.. ну, провинция. Один из видов спорта у молодёжи с тех пор, как позакрывали-посжигали все советские дворовые стадиончики и кружки юных техников, был выпить дешевого алкоголя и причинять выделяющимся массам светлое и доброе.. Нынче летом гуляю с сыном недалеко от отчего дома, жду товарища. Мимо проходит женщина: виделись пару раз, есть общая знакомая: «привет, как дела, о, кто тут у нас в коляске» и прочее «ми-ми-ми». Она не одна, с ней типичный представитель города: стрижка под болванку, спортивный костюм, на лице проблески мудрости жизни; но не мешает, присутствует рядом. Тут, наконец, подходит приехавший из Иркутска Саркут: в черной коже, волосы тоже сильно ниже плеч. Человек той женщины смотрит, в итоге произносит:
- Блин, ну, вы, парни, эта.. с вами рядом я как белая ворона.
Дай пять, Саркут. Ангарск, виват.
The Sex Pistols - Pretty Vacant
13 октября 2013
Город, где я дважды родился, где я не помню сколько раз умирал и где я стал бессмертным. Надо было, ненадолго вернувшись, задержаться здесь на целых 3 месяца, чтобы отчётливо вновь вспомнить, почему больше трёх лет назад я принял решение покинуть его.
Здесь час на автобусе до середины мира и здесь на крыше соседнего дома начинается ковровая дорожка за край земли. Здесь мало людей, здесь кладбище в самом центре и призраки танцуют на улицах в любое время суток. Здесь живёт самая прекрасная кошка на свете, и дверь в её дом больше никогда для меня не откроется. Здесь живёт мой только что родившийся сын, и однажды я заберу его отсюда и больше никогда не оставлю.. Здесь Эдгар По в своей очередной реинкарнации опять напишет про неугомонного ворона. Город, где я дважды родился, где я не помню сколько раз умирал и где я стал бессмертным.
Нет, сука, ты не убьёшь меня ещё больше, я уже бессмертен. И я выдвигаюсь на Москву. Домой.
Pink Floyd - High Hopes
5 сентября 2013
Мы прошли долгий путь вместе, через плохое, через хорошее. И сегодня я поздравляю.. и восхваляю.. Да. И во внезапном ночном такси, лёгком на подъём, связывающем двоих в самый канун лета, в Такси-в-лето, я хочу включить для них что-нибудь лёгкое и мелодичное, но обязательно драйвовое, это музыка в добрую дорогу, и огни ночного города да отразятся в счастливых глазах
Fatboy Slim - Praise You
1 июня 2013
Вот, да вот она - за спиной!
Значит, правильной дорогой
иду домой
Мне всегда есть о чём поговорить с собой, я - без сомненья самый лучший мой собеседник. У меня и так немало вредных привычек, но Алан Карр про это, кажется, не писал. А тех, кто писал, я периодически с упоением читаю и потом обсуждаю - понятно с кем.. Недавно я ещё раз посмотрел художественное кино «Изгой» - хорошее такое кино, правильное, мы одобрили. Что бы ни было твоим необитаемым островом, на котором ты волею судьбы оказался (необитаемый остров, провинциальный городишко, многомиллионный мегаполис - без разницы), помни, что завтра может случиться чудо, и прибой вынесет на берег нечто, шанс к спасению (главное не проебать его, конечно); живи и жди, в общем. А если проебёшь - ну кто ещё тебе об этом честно расскажет, кроме тебя самого - не врачи же, бывали мы и у них..
Однажды в один и тот же весенний день, что и я, лишь на несколько лет позже, в том же самом городе, что и я, родился человек. Когда я стал большой, я с ним познакомился. Он сочинял и исполнял хорошие песни, мне очень нравились многие (одну из них, которая последние месяцы у меня играет, под которую последней весной я сломал очередной свой варган, я вам сейчас поставлю). Как и полагается, однажды он познакомился с девушкой, было у них и горе, и радости, и непонятно что, причем, похоже, не только для окружающих непонятно. И однажды она собрала немногие вещи и уехала за край света аж в самую Немецию. Он долго горевал, потом долго копил деньги - и поехал вслед за ней. Недавно я узнал, что он её там нашёл, что забрал её оттуда, правда, не в родной город, но в родную страну - на юг, поближе к морю. Через этот город, кстати, похожий на Иркутск, я несколько раз уже проезжал, и, наверное, я их увижу вскоре. Они многое значат для меня, и далеко не только из-за песен, но и тем, что, если бы я никогда с ними не познакомился, вся моя жизнь позапрошлой осенью - недавно я это внезапно отчетливо понял - пошла бы совсем другим путем.. Скоро по пути к морю я их увижу, и искренне пожелаю им счастья.
..В то время, как наши космические корабли не бороздят просторы Вселенной, и в отпуск я поехал не на курорты на лунах Юпитера, а опять на Байкал, я включаю вам эту песню, оставайтесь на волне.
The Dog - Мост через нас
18 августа 2012
Однажды надоедает обвинять и кончается жалость, заживают разбитые о стены кулаки и выносятся горы пустых бутылок, покупается новая мебель и.. что-нибудь ещё. Неизбежно приходит время успокаиваться. Правда, это очень похоже на старость, как я её всегда представлял. Этакая мудрость слонов для канувших в лету мамонтов. Я ещё не понял, хорошо это или плохо, но сейчас я слон в танке и мне примерно похуй. И я улыбаюсь.
Но всё равно я хочу убить Чарли Рута, чтобы он, единственный кто пишет мне письма, заткнулся. И - что-нибудь ещё.
Михаил Боярский - Зеленоглазое такси
13 июня 2012
Удивительное дело: в столице скучать не по морю, не по Питеру какому-нибудь, не по тем местам, в которых еще не бывал, но которых есть во множестве и которые стали доступны как никогда, - а по Иркутску и Байкалу. Приехать в Иркутск, вдохнуть Байкал - и совсем вскоре начинать скучать по столице.. Удивительно.
А родной Ангарск в полночь на 11 марта был совсем замёрзшим и вымершим - в точности таким, каким я его и запомнил. Но я всё равно покурил с ним одну сигарету, а потом пошёл в отчее тепло, там есть кое-что одно, что напоминает мне о Доме, которого пока еще нет.
Дома ждёт рыжий кот, он украдкой ворует омуль со стола.
С днём рождения, Марстем! Всё будет.
Чёрные дыры не латаются, но зато они должны заполняться, да, во всяком случае ты читал об этом в хороших, правильных книжках прямо вот в этих стенах, где ты однажды появился.
А сейчас ты поедешь в Иркутск, у тебя там назначено несколько встреч. И, попросив отойти от приёмника Майка Окерфельдта, в дорогу я включу тебе песню из того же времени, помнишь же то кино, где ты её когда-то услышал?
Scorpions - Hit Between The Eyes
11 марта 2012
Иногда мне кажется, что я ничтожество. Но я никому не должен об этом рассказывать. Хотя бы потому, что это неправда.
Это как общаться в чате, и с каменным лицом сыпать смайлики после каждой реплики.
Интернет развращает. Почти всё в нём можно найти уже готовое, на блюдечке, только начни и грамотно составляй запросы.
Ну, почти всё. И если вдруг не, то приходится вспоминать старый, почти забытый оффлайновый навык созидания.
Мнемоё - это такая мантра, такое заклинание, такое объяснение всему происходящему и всему не_происходящему.
Если что-то встречаешь и при этом нет стойкого ощущения «это мне, это моё» - значит, это не тебе, это не твоё, оставь, иди дальше, всё просто.
Это как однажды поехать туда, куда бы ты никогда не поехал, за пределы города, где ты прожил всю свою жизнь, на край света, убивать дракона на калиновом мосту и самому становиться им, всё просто.
Над интересом «как было бы, как могло бы быть» обязательно должен преобладать интерес к тому, как оно там ещё будет.
Всё просто.
Мнемоё.
Пустиё.
Такой нынче март в эфире. В столице идёт снег. Скоро лето. Привет.
Theatre Of Tragedy - Siren
1 марта 2012
Когда закончился очередной октябрь и наступил ноябрь, когда Сказочник возвестил своё ежегодное возвращение ледяным дождём, а толпы некромантов тем временем выстраивались в километровые очереди за своими странными поясами-зрелищами аж до Воробьёвых гор, пришло самое время взять неделю отпуска за свой счёт и свалить отсюда ненадолго - конечно, к морю. Отметить годовщину хотя бы.
И было море, город моря и кошек. Море - как будто всё то же, но, увы, этот город исчерпал себя, в следующий раз придётся придумать другое место. Но это потом.
Ещё один ноябрь закончился, скоро тут что-то, похоже, случится, ну, если не революция, то как минимум лето. Но это потом.
А сегодня наше радио по-прежнему в эфире, и после небольшого лирического отступления мы как обычно поставим какую-нибудь хорошую песню. Но сегодня она будет с несколькими посвящениями кое-кому из ушедшей осени:
- Моряку, вернувшемуся из очередного многомесячного плавания домой к жене и дочери, а также чтобы купить электрогитару и новый мотоцикл. Он не любит толпы людей и поэтому свой дом построил в деревне; это из его дома я выходил «за околицу» в последний день прошлогоднего моря.
- Музыканту, страдающему отсутствием работы (курортный городок, не сезон), осваивающему вебпрограммирование, и среди прочего пытающемуся разобраться, как заработать рассылкой этого ненавистного нам всем спама; в надежде, что от последнего он таки откажется, и наконец-то напишет свою собственную песню.
- Покойному Лётчику, открывшему небо Анапы, чья продуваемая ветрами могила находится на склоне горы рядом с радиолокаторами дальней связи, с видом на город и море.
- Лису, добравшемуся уже до черноморского побережья; в надежде, что он наконец-то найдёт того, кто его приручил.
- Девушке с чёрной ягодой в голове и зарождающимся цветком под сердцем, танцующей фламенко под осенним дождём в центре ночной столицы, и двигающемуся рядом с ней под ритм, задаваемый старыми хардрокерами AC/DC, непонятному кому-то с чёрной же дырой в груди.
- Тебе тоже.
Но перед песней ещё хочу спросить. Вы когда-нибудь летали на ракете? Они бывают не только такие, как та, что возвышается за памятником Циолковскому, рядом с памятником Королеву. Например, есть ракета, которая из одной маленькой деревушки на берегах реки Амур - если лететь по течению - меньше чем за сутки доберётся до Николаевска-на-Амуре, а там и до моря рукой подать. Есть такая, что потом всего за полчаса домчит вас через морской залив до устья Невы, и далее в город, где однажды летом у метро Автово переворачивается мир, становясь большим и цветным, осмысленным. Или такая, что потом ещё за час домчит вас от Байкала до середины мира, туда, где жила получавшая все эти письма на листках в клеточку, аккуратно вырванных из чёрного блокнотика.. На ракете, да. Вы летали? Есть и другие ракеты, будут и другие, главное не пропустить..
..Моя очередь начинается у станции метро ВДНХ на аллее космонавтов.
Кто последний к поясу Ориона? Я буду за вами.
U2 - Beautiful Day
2 декабря 2011
Чёрная дыра - говорят, это что-то такое непомерно большое и тяжёлое, что согласно законам гравитации засасывает в себя всё подряд.
Некоторые говорят, что одна из них и есть та точка в далёком-предалёком прошлом, из которой в результате взрыва всё на свете и появилось, и в которую однажды всё неизбежно обратно опять схлопнется-затянется.
Некоторые говорят, что это просто то, чем в итоге становятся солнца, когда, повзрывавшись вволю, выгорят дотла; но не всякое солнце, а лишь самые большие из них.
Некоторые, говорят, рождены для бесконечной ночи.. Но что-то я увлёкся. Я вам уже рассказывал историю о мальчике с тонкой душевной организацией и с чёрной дырой в груди, который больше всего на свете любил украдкой жалеть себя? Нет? Ну и славно, нечего о нём рассказывать. Ваше любимое радио снова в эфире, и после этой песни мы продолжим вещание.
Nirvana - Oh Me
19 ноября 2011
Ты видишь в нашем шкафу
Скелетик, сжимающий флейту?..
Скелеты в шкафу - это не прошлое. Они настоящие.
Кот, к тебе взываю!
Ты слабый, о да: ты не берёшься побороть один из сильнейших инстинктов - самосохранения; ты глупый: ты не стремишься в общем потоке куда-то наверх, тебе достаточно тёплой батареи; ты нелепый: лук для тебя - не фотодоказательство успешности и современности, а оружие, в худшем случае - еда..
И конец света, назначенный на 6 часов вечера мая, ты опять благополучно проспишь. Проснувшись, отдохнувший (тебе не снятся кошмары из твоей прошлой жизни!), ты оседлаешь верного Дельфина, и вы будете гонять с ним всю ночь по пустым улицам столицы, она будет улыбаться тебе, а ты ей - это твоя столица, столица твоей родины. К рассвету ты неизменно окажешься на смотровой на Воробьёвых горах и, встречая солнце нового дня, вымотанный и довольный, ты будешь сочинять о нём, опускающемся в это самое время в море где-то на другом конце света во вчерашнем дне, новые сказки..
А потом, щурясь, ты покатишь по набережным домой, на восток и чуть на север, игнорируя проснувшихся птиц и сонно идущие на нерест автобусы, и лишь только если вдруг какой-то собаке вздумается с тявканьем попытаться догнать тебя и цапнуть за ногу, ты отвлечёшься и рявкнешь на неё во всё горло - так, что она, поджав хвост, умчится обратно на своё дерево.
Доброе утро, моя столица
________________________
..И перед традиционной песней - новость с Дикого Запада. Теперь к шляпе у меня, наконец-то, есть пистолет! Водяной, правда, ну да ладно.
Slumber - Where Nothing Was Left
29 мая 2011
Самое сказочное время - зима, самый главный сказочник на свете не даст соврать. По весне же он покидает эти оттаявшие обнажившиеся места, направляясь куда-то на север навстречу апрельским льдинам, плывущим на столетнее празднование встречи с Титаником..
Я несусь на Дельфине, сверкающем новенькими кошачьими глазами, по улицам и мостам ночной столицы, отсутствие достойных горок (эх, духи Ольхона) оправдывая видами столицы, которой я ещё толком и не видел: когда последний пешеход скрывается в чреве метрополитена, спеша на последний поезд, когда дороги становятся короче, воздуха больше, а река словно светится изнутри..
И я думаю, что негоже товарищам, называвшим себя «Наутилус», начинать сейчас петь в моей голове про Титаник, лучше я включу кое-что другое, но их же..
И только танк по имени Рик, несущийся по Тверской в сторону центра, счастлив, его вывели не для не войны, а лишь для участия в репетиции очередного парада Победы.
Наутилус Помпилиус - Золотое пятно
27 апреля 2011
Самый главный подсудимый, он же и судья - морда в зеркале - выдерживает взгляд, и это сейчас, пожалуй, главное. Здравствуй, опять.. Время требует соблюдать молчание в эфире, но я шлю время нахуй, я бросаю мимо урны просроченный билетик на повторный сеанс и делаю глубокий выдох. Необходимо как-то соотнести друг с другом два тезиса: этот такой чужой мир и - это же мой мир, я сам его придумал. Правильно заданный вопрос - половина ответа, но отражение в ответ кривится и кивает на исхудавший чорный блокнотик в клеточку..
Вот только одного я тебе, морда, не прощу: что мы за 50 лет так и не высадились на Марсе.
Доброй ночи всем. Поехали!
Егор и опизденевшие - Офелия
12 апреля 2011
Юбилей, однако!..
Но сегодня я пропущу этот традиционный лирично-романтично-поучительный монолог, извините, я лучше сразу поставлю вам песню - ещё одного понаехавшего оттудоваже, милая такая вещица на тему случившегося, наконец, солнца и на радость всем фотолюбителям.
11 марта 2011
Во что бы то ни стало надо двигаться вперёд. Часто по трупам. Часто - по своим. При этом непостижимым образом оставаться самим собой.
Это должно быть возможно.
Как оказалось возможным, что вокруг и рядом люди, которых раньше - ещё совсем недавно - не было. Совсем не было, представить только..
В ночном супермаркете взять в руки коробку с кошачьим кормом. Руки вспомнят, что её надо потрясти, - и прибежит Баст. Нет пяти тысяч километров, она, стремительная и грациозная, выбежит сейчас из-за полок и требовательно заговорит со мной, как только она умеет, как только ей позволено.
Это Сторожевой кот. Он дружит в Дельфином в шляпе. По ночам он присматривает за Птицей-Феникс.
И на листке в клеточку, выдранном из чорного блокнотика, пишет письма в Иркутск печатными буквами.
Это время переворачивать страницу в календаре на весну. Ты помнишь, Цезарь, как шли легионы, приветствуя её? То-то же.
С праздником!
Opeth - Coil
1 марта 2011
Февраль. Убрать чернил - и нахуй.
Что такое чудо? Волшебство, случайность, судьба, неизбежность.. Кому-то так. А для кого-то это просто кропотливая будничная работа. Для чёрнорабочего. Обычное дело.
Знаете, это как рождается очередная параллельная вселенная - когда, например, ты оборачиваешься на улице на привлекательную девушку, и она оборачивается, и на одно долгое мгновение ваши взгляды встречаются, и ты чувствуешь что что-то вот прямо тут могло бы пойти иначе, весь мир бы изменился.. Но не изменился, и вы идёте каждый своей дорогой, и уже завтра от этого ощущения ничего не останется, может, лишь изредка что-то посетит во сне, или наяву замрешь от чего-то, что, встряхнувшись, спишешь на это французское дежавю..
И что я хотел сейчас всем этим сказать, к чему - не спрашивайте. Просто настроение, утро новой луны. Смотрите по сторонам. И не слушайте ни чьих советов.
Этот мир единственный.
И песенка в настроение сегодня внезапно такая:
Сюткин - 700 над землей
4 февраля 2011
В печали и в радости - это, увы, не про нас.. И хотя эта твоя страница по-прежнему самая посещаемая мною в сети, прости меня, дорогой дневник, потребности делиться с тобой происходящим, как это было последние два месяца ушедшего года, в течение которых я написал в тебя больше, чем за несколько лет до того, у меня больше нет. Понимаешь, такие дела..
Самым действенным способом остаться вне ада, вырваться наверх - оказалось вывести оттуда кого-то ещё, выйти таким образом вместе. И хотя ад по-прежнему где-то тут, подкоркой, и иногда, когда идёшь маршем через ночь навстречу ветру с музыкой в ушах, твоё любимое одиночество вдруг дёрнет за полы, толкнётся в бок, напоминая о себе - и о том, как вам с ним вдвоём бывало в том числе и хорошо; я не собираюсь спускаться туда обратно, я справлюсь здесь, очень-очень постараюсь во всяком случае.
Так что прости меня, дневник, если можешь. Я не оставляю тебя насовсем, но выходить в эфир мы скорее всего опять будем редко, такие дела..
Байкал опять стал реальным. Летать в Иркутск да из Домодедово - совсем не страшно, когда рядом самый лучший авиатор на свете. Но сначала - море, в третий и самый особенный раз. И песня звучит вот эта:
27 января 2011
Сорваться в ночи до Боровицкой (да, Зион, всё-таки здесь, а вовсе не в Иркутске), подхватить обессилевшего, едва тлеющего Феникса, ожидающего на нижних ступеньках перехода, сопроводить через опустевшие станции метро, через заснеженные улицы («а вон в том доме живёт Андерсен!»), через ржавые клетки Бастилии («увы, аборигены не слышали о Нотр-Даме») - на самый верх, в комнату под крышей. Плотно закрыть все окна (эти крылья сейчас не справятся), укутать одеялами и, переместившись на Ольхон, сыграть Фениксу колыбельную на варгане. Засыпая, она улыбнётся, озвучит приближающийся сон - «если бы русский рок вырос из хомуса, я бы всё равно сделал по-своему» - и опять на какое-то время покинет меня.
Хорошо.
На кухне меня ждут сигареты, «живая глина под копытами под ногами» и несколько часов до рассвета.
Руслан Бажин - Живая глина под копытами
3 января 2011
Здравствуй, друг мой. С новым годом тебя. Давно мы не виделись, уже больше года прошло, как я приехал сюда на край света, на этот Дикий Запад. Больше года - даже не верится..
Как ты там, как там на родине? Я не о призраках, конечно, спрашиваю, и не о людях, ну, ты понимаешь, думаю. Как там родина, как там в центре мира? Ведь всё хорошо? По-прежнему холодно, просторно и сугробно? и Он.. Скучаю по Байкалу, он сейчас уже должен быть скован льдами, красивейшая картина, не менее, чем летом..
Ты не думай, я скучаю, но ни разу не жалею, что уехал. Тут тоже всё по-своему особенно. Ну, да, ты видел, наверное, новости, сначала что-то с природой совсем неладное, теперь вот понаехавшие чернолицые пытаются свои порядки навязать, многие бледнокожие встали на тропу войны, вождя хаят (по секрету признаюсь, я с ними согласен, вождь тут какой-то некудышный); много чего ещё, всего сразу не упомнить, неспокойно в общем. Но всё равно мне тут нравится, тут есть жизнь, ритм - повсюду. Кстати, даже Иванов - да, тот самый, что жил раньше у нас на улице Ударника - тоже подтвердил это, я его однажды тут встретил, он тоже сюда перебрался, представь.
Да, я скучаю, но это, похоже, та самая ностальгия, о которой нам рассказывали в школе, сейчас приправленная и усиленная зимой, напоминающей родину - не холодом, нет - но внешним видом.
Вот сейчас вернулся с прогулки. Вообще, давно я не встречал тут рассвет, всё как-то по ночам лишь получается тут жить. А этот рассвет - последний в этом году, и вдруг Феникс позвал на встречу. Он, правда, к моменту встречи уже уснул там на Боровицкой, ну, бывает, фениксам тоже надо отдыхать, ведь даже на солнце есть пятна, ты знаешь.. И, оставив его, я пошёл встречать этот последний рассвет в самом центре этого дикого города, опять один, под ленивым снегопадом, по скользким дорожкам (лёд! видел бы ты, что тут было на днях!), пытаясь не столкнуться на поворотах с аборигенами, куда-то всё спешащими даже в это последнее утро; такие же самопоглощённые, не смотрящие по сторонам.. Ладно.
Может, после всего сложно поверить, но.. Если выйти на заснеженную улицу, улучив редкий момент, когда по ней не несётся громыхающая повозка, и, правильно сощурясь, посмотреть вдоль и вдаль, можно увидеть то, что, как мне кажется, видел самый главный сказочник - Андерсен - перед тем, как написать, например, про девочку со спичками. Тут столько улиц, не то, что у нас! Тут столько сказок.. Ну да, грустные они. Но в итоге всё равно улыбаешься, и это главное же, правда? Эх, видел бы ты всё же ту ночь, что была недавно, когда всё-всё покрылось тонкой коркой льда.. Я даже поискал адекватных фотографий на фотосайте - увы.
Ну да ладно. Что ещё?.. Через несколько часов наступит этот всеобщий праздник, его тут тоже празднуют, даже с большей помпой, чем у нас. Все так же подводят итоги, желают друг другу счастья и всё такое. Все подобревшие, временно забывшие о вражде; все ждут чуда.. Смешные. По сторонам не смотрят, но ждут чуда..
Ну да ладно.
Кстати, о сказках. Я тебе почему-то до сих пор ещё не рассказал сказку о Радио Последних Электричек.. Что ж, давай пока начнём с саундтрека:
U2 - The Ocean
31 декабря 2010
Это очень уместный момент для этого фильма, да..
Ад - это словно кольцевая ветка метро, по которой бесконечно возит своих пассажиров Харон в синей фуражке. Причём поезд исправно делает остановки на станциях, пассажиры выходят и заходят; толкаясь и ругаясь, спешат куда-то по переходам, по эскалаторам, питаются у автоматов и в дешевых буфетах, украдкой курят и напиваются, что-то ещё более украдочное происходит в тёмных углах.. Некоторым везёт, и фигура в чёрном плаще с капюшоном скидывает их на рельсы перед приходящим поездом, но большинство всё спешит и спешит куда-то, никогда при этом не поднимаясь на эскалаторе под указателем «Выход»; по кругу. Впрочем, изредка здесь встречаются и живые, возмутители порядка, непонятно зачем спустившиеся под землю в этот ад. Хотя, приглядевшись, можно понять, что к людям эти существа имеют весьма посредственное отношение, что и не люди они, однако, вовсе..
Ты всё правильно понимаешь, что ты не самый лучший. Но если ты всё-таки достаточно смел и быстр, чтобы пробежать по самому длинному перегону перед последним поездом, полночным экспрессом, если ты достаточно хорош, чтобы твоя несуразная здешняя команда уважала и видела в тебе вожака; если в конце концов ты достаточно долго пробыл здесь, под землёй, не поднимаясь наверх, не видя солнца, но при этом не разучился улыбаться этим странным живым существам в нелепых нарядах, то, может быть, однажды кто-то из них приснится тебе, устало заснувшему на холодной грязной платформе опустевшей на ночь станции, и проведёт она тебя за руку по пустым туннелям, покажет тебе твою птицу, а потом и место, где на ночь, скорчившись, прячется сама Смерть. И будет вскоре бег по перегону наперегонки с этой самой Смертью и настигающим вас обоих поездом Харона, и смерть проиграет, и будет маскарад-карнавал, на котором то существо из сна, как и ты, появится без костюма, без маски, и опять явится птица, и посмотрит птица туда, где все четыре ленты эскалатора поднимаются наверх, к выходу, и сделаете вы оба шаг на одну из этих лент, поднимающихся куда-то в серебристую неизвестность..
Весьма кстати, да. Все эти «bittersweet symphony», «show must go on»-ы и прочее ненаписанное..
А вот здесь можно скачать.
У каждого же свой ад, каждый может найти здесь свой собственный ад.
А или сказку.
Или на худой конец просто весомый довод продолжать ненавидеть, ну или любить людей.
_______________________
Выходил сейчас впервые за сутки на улицу - там прекрасно. Никогда такого не видел, на родине так не бывает. Всё, абсолютно всё покрыто тонкой коркой льда, не только дороги, но и сугробные газоны, приютившиеся на ночь автомобили (и как они завтра смогут тронуться?), каждая веточка каждого дерева, всё-всё-всё, и всё это на фоне поздненочного оранжевого столичного освещения.
И хотя температура всего лишь около нуля, совершенно не холодно, но такое ощущение, что где-то именно здесь складывал из льдинок слово «вечность» маленький мальчик, выполняя задание своей королевы, хозяйки этих мест.
26 декабря 2010
Мне пообещали там отчаяние, которое может помочь-разделить. Отчаяния не было, она сейчас явно в мире с собой. Но - голос! Я никогда не видел и не слышал Елену Фролову вживую, вживую - это ни разу не сравнится с тем, что я слышал у неё ранее в записи.. Проехать вечернюю сверкающую Москву на автомобиле насквозь, первая набережная (здесь я буду выезжать в центр на Дельфине!), вторая, третья, кремль, мосты, огни, огни, огни, потом выяснить, что всё-таки нам ехать к Арбату, а не куда-то там, куда думал наш водитель. Всё-таки успеть, не успеть лишь зайти в магазин за живительной фляжкой, ладно. Отдать пальто и шляпу в гардероб (неуютно!), сесть среди опрятных, цивильных, таких интеллегентных людей на стульчик, без возможности курить и заказывать стаканчик у бармена (ужас, как меня сюда занесло!), ладно. Выходит эта улыбающаяся светлая женщина и начинает петь «Бродягу» и далее.. Нет отчаяния, нет. Но - голос!.. Вспоминаешь про дыхание и дышишь лишь в промежутках между песнями.. А через несколько песен на сцену выходит девушка со скрипкой - скрипка! - и сразу четкое осознание: вот теперь будет совсем пиздец. И так и было, зазвучала «Проплывают облака», и хорошо, что в зале было темно, и никто не видел.. Отходить во втором отделении, где преимущественно звучала далёкая и чуждая сейчас лирика Серебрянного века, лишь в конце оживляющая «песенка ни о чём».. Ну и - ночная Кошка-Москва, робкий снегопад, коньяк в живительной фляжке, варган в замерзающих пальцах, какие-то капотники, и несколько гостей, на одну ночь опровергнувшие того, кто гуляет в одиночестве, того, кто омолаживает своё окружение каждые несколько лет.
Спасибо.
Елена Фролова - Проплывают облака
28 ноября 2010
Я вижу это в метро. Когда спустя час, проведённый глубоко под землёй, поднимаешься, наконец, на последнем самом длинном эскалаторе на сверкающую серебристую станцию, чтобы через неё выйти к свету, торжественно-неспешно так выйти. Этот маршрут хорошо знаком, поэтому ты едешь самый первый; чуть склонив голову набок, смотришь, как медленно уменьшается впереди ряд пустых ступенек, как приближается горизонт. Когда-то давно в детстве в каком-то фильме ты видел сцену - главного героя там наверху, постепенно появляясь из-за горизонта, ждал его самый дорогой человек, его «конец фильма» - и с тех пор, как однажды здесь заиграл подходящий саундтрек в ушах, эта сцена встаёт у тебя перед глазами; и вот на минуту, до конца песни, ты опять главный герой своего фильма, и сейчас там наверху тебя встретит твоя она, твой конец фильма, конец игры, последняя точка в стихотворении, которое ты зачем-то ещё пишешь.
Я вижу это в метро. Внезапно лента прекращает движение, через несколько секунд гаснет свет, исчезает шум вентиляторов, вообще всякий звук, люди позади и на параллельной ленте тоже, ты в этом уверен, исчезли; пространство становится вязким, время останавливается. Game over. Впереди ничего нет, это знание очень отчётливо, даже и не думай на ощупь пытаться туда добраться, чтобы по старой привычке убедиться, не смей, пожалей память, как она очень скоро начнёт не жалеть тебя. Позади внизу остались туннели, по ним можно попробовать куда-нибудь вернуться, найти другой выход, клаустрофобии у тебя нет, а пути, будем верить, тоже обесточены, и по-прежнему куда-то ведут.
Я вижу утро последнего дня у моря. Распрощаться с новыми знакомыми, выйти за околицу (здесь это именно околица, никак иначе), посреди виноградных полей остановить автобус, чтобы направиться в город; занять место сзади, у окна, открыть окно, включить музыку (и, конечно же, заиграет та самая песня) - и ехать, ехать, ехать через залитые солнцем поля к осеннему морю, внезапно опять поверив - хотя бы лишь и до конца песни - что всё, блять, будет, будет хорошо.
The Verve - Bittersweet Symphony
23 ноября 2010
Не прошло и полгода. Дособрать, наконец, его по минимуму - поставить колёса, хоть как-то прикрутить всё открученное - и отбуксировать за 4 километра до веломастера в Сокольниках. Тут же, в пустынном вечернем парке Сокольники под мокрым снегом всё проверить..
Я снова на колёсах, я снова в седле. Теперь я не только шагаю по Москве - я еду по Москве, на Дельфине, с которым столько прошли где-то там на далёкой родине; он со мной остался, он не предавал меня на скоростях 60+ км/ч на бездорожном Ольхоне, на скоростях 70км/ч на прибайкальских шоссе, не предаст и впредь.
Смотри, Дельфин, это Москва, представь себе.. Вперёд, Дельфин!
20 ноября 2010
Я представляю, что правильный путь (выход) начинается, например, так:
«Радио Последних Электричек в силу ряда причин прекратило своё существование, но сегодня мы опять на этой волне, мы приветствуем вас! Сразу предупреждаю, наш репертуар и наши темы бесед будут несколько отличаться от того, к чему вы, возможно, привыкли. Но, увы, Радио Последних Электричек прекратило своё существование, нам тоже очень жаль, но повлиять мы на это не в силах. А вот на что мы в силах повлиять - так чтобы эфир перестал пустовать, чтобы для тех, кто не спит, в эфире опять зазвучала музыка. Поэтому мы в силу своих скромных возможностей принимаем эстафету почившего РПЭ, мир его праху и спасибо ему за все. Мы принимаем эстафету потому - что шоу должно продолжаться, и именно этой песней бессмертного Меркьюри мы, радио Марстем-FM, начинаем наше вещание. Первому дозвонившемуся до нас этой ночью - возможность собственными ушами услышать шум прибоя. С берега ноябрьского ночного Чёрного моря - с вами Марстем-FM, The Show Must Go On!..»
..Правда, хороший выход, правильный, разумный? Дело как будто за малым.. :-|
Queen - The Show Must Go On
7 ноября 2010
|
© Marstem Изначально: http://marstem.livejournal.com/tag/marstem-fm, и частично в комментариях в ВК |