Samuel Volkov

КУСОЧКИ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ

ASHES TO ASHES…

На улице светало. Он сидел у себя дома усталый и внешне устало-довольный. Видимо, свернувшиеся тугими стальными кольцами мускулы тоже способны чувствовать «усталость металла». Ему уже не хотелось ничего: ни подыхать в одиночестве, моментально заполнившем его квартиру, ни взрываться в немного сумасшедшей буре эмоций, заставляя окружающих удивлённо оглядываться при звуках его громкого голоса, ни даже спать, желательно прижавшись к кому-то. Впрочем, от последнего он уже давно отвык. Из колонок неслась музыка – поставленный в режим «shuffle» собственноручно созданный сборник любимых песен, перед ним стояла пепельница и пакет молока. Почему молока? Да потому что спиртное на него сегодня не действовало, в чём он уже успел убедиться. Нет, конечно, можно было бы купить некоторое количество прозрачной жидкости, вредной для беременных, и укушаться ею до свинского состояния, но ему уже не хотелось и этого. На душе было пусто, как в выпитой 2 часа назад банке пива: если постараться, то можно выдавить пару капель, вот только какой в этом смысл? Всё было по классике жанра: безумие плавно переходило в ставшую за последнее время привычной депрессию. Мысли как всегда начали вращаться по привычной орбите, раз за разом возвращаясь к вопросу «зачем». Как всегда, хватило незначительно толчка со стороны, чтобы свалиться в эту наезженную колею. Зачем, зачем, зачем жить… голова гудела, как запущенный чьей-то жестокой рукой компьютер, с заданием выполнить бесконечный цикл. Перегреву системы способствовала температура: вывешенный за окно градусник показывал +24 градуса по Цельсию, и он с ужасом думал об ещё одном дне, который ему предстоит прожить связанным в этом теле, абсолютно невоспринимающем температуру выше +18 в качестве нормальной для существования. Оно просто горело, заставляя ворочаться в постели по ночам и поглощать литры жидкости днём. Единственное, что можно было назвать желанием, было открутить время на 4 часа назад, когда он нёсся по ночному городу со скоростью 150 км/ч и думал о… да ни о чём он не думал в тот момент. А теперь он сидел в своём любимом крутящемся кресле и круг за кругом приходил к мысли, повторяющей фразу из ставшего для него описанием жизни анекдота: «надо что-то менять». Он был согласен с этим утверждением, вот только не знал что именно надо менять. Всё? Не мог, поскольку не знал, как в таком случае жить, да и не мог бросить друзей, с которыми его связывали начатые дела. Не мог, поскольку привык хотя бы пытаться выполнить то, что уже начал. Смешно сказать, у него впереди была неделя жизни, в течение которой он был предоставлен только сам себе, что давало шикарные возможности, но он предчувствовал, что жизнь опять уйдёт на круг, и он убьёт отпущенное ему время на бессмысленное просаживание времени, на дела, о которых потом он даже не сможет вспомнить, поскольку не будет ни одного запоминающегося момента. Силы пропадали понемногу, но безвозвратно, и через некоторое время мир вокруг сократился до воспринимаемого окружающего пространства, опостылевшего своей неизменностью, и строчек из крутившейся 10 минут назад песни:

2002