Форум «Полной луны»:

Круги на воде

Круг 4

Александр Филатов (http://polnolunie.baikal.ru/me/index.htm):

Как будто всё не так, как будто всё «как будто» –
Представленья кончены, театры спят,
Но хоть билет на нетто, получаешь брутто,
И нагрузка больше нетто во сто крат.

Да, я при всех делах, ведь без меня ни с места
Ни товарный поезд, ни коварный план.
Не разберёт Аллах, с какого переезда
Был запущен мной весь этот тарарам.

Но даже если пью, веду себя прилично,
Только знаки свыше всюду нахожу:
Обратный адрес «Бог». Куда? «В сознанье, лично» –
Так я литры в литеры перевожу.

Мои густые мысли строятся в шеренги,
Но волшебный голос твой – развеет смог:
Лови волну, любимый, и танцуй меренге,
Двигай тем, чем двигать никогда не мог!

Ты отцепи вагон – ведь это очень просто,
Твой товарный поезд пусть езжает сам,
Сегодня лёгкий сон, сегодня острый воздух
И беспечный путь по навесным мостам.

Ольга Афраймович (http://afraimovich.narod.ru):

Беспощадны все пути моего везения… Как говорит Болдырева: «И за что нас, безалаберных, судьба так любит?..» А уж как полюбит, родимая, так мало не покажется…

«Наносила воду в решете – а вышел океан. Набрала себе даров – и доблестно плачу за это,» – поет все та же Болдырева… Терпи, любимый, троллейбус без тебя не уедет. Тор когда-то выковал железное кольцо – как раз по тебе, не мог же ты не найти, не коснуться холодного железа, от которого тебя берегли все феи в округе, не тянуло ли тебя к нему, как магнитом…

Покуда жизнь корпит над делами,
Да будет без обид между нами.
Пусть, притворяясь пастырем и богом,
Пасет мечты и гонит за итогом –
Кольцом раба работы Тора,
К исполненью приговора –
Не скромней тернового венца…
Спи… твой ли это Сад?
Чьи – яблоки висят?
Чей – ржавый ободок раба и вора
На шее – от железного кольца?

Два цвета – наяву недотроги.
Я слышу больше двух на дороге –
Покуда, чертыхаясь, черным ходом
Крадемся на другой конец свободы…
Танцуй, глупыш, но – тише, тише,
Все равно не будет ближе,
Принимай течение в глаза!
Но… твой ли это Сад?
Дно… прямо и назад…
Как не устанет маятник, бросая
Отчаявшую душу на весах?

Ослепшим из слепых бросить камень.
Не бередя тропы под ногами,
Войти без слов в туман к случайным встречным,
Чтоб потерять сознание беспечно!
Каким прозреньем удостоен
Кануть ранами в ладони
В гавани «разбитые сердца»?
Но… твой ли это Сад?
Дно… жалобы птенца…
Как не устанет любящий в погоне
За светом уходящего лица!

С горем от ума – не бороться.
Было б закромах много солнца.
Есть мнение, что песенка в мажоре –
Как мирящий елей на бурном море,
Порыв отчаянный на ниве
Быть хоть чуточку счастливей,
Шут у ветра – флюгер-егоза!
Но… твой ли это сад?
Дно… дальше небеса…
Как не устанет голос после срыва
В миноре предыдущего конца!

Да. Есть такой танец – меренге, кажется? Двинул тем, чем раньше не двигал… несколько па – и свобода атлантам… Музыка – Занавес – Аплодисменты! Правда, чтобы не выпасть из точных движений, надо сравняться в безумии, как минимум, с Шивой… Надо поймать волну…

Так лови же ее – сегодня можно все: так просто отцепить вагон, вынуть себя из всех дел (тел), они сами справятся (даже этот, с усами, который без тебя не уедет – он уже уехал, все как надо…) Травы невинны, серпы не жестоки – «пилите, Шура», весна – она ненадолго…

Дорого – пробить панцирь.
Новых три луны ада
Капает с ресниц, пальцев,
Все опять не так: Ладно!
Не убережешь грима,
Запоет душа злее,
Если прогорю мимо –
Ни о чем не пожалею.

Дорого носить звоны –
Дешево бежать в щели.
Хохочи, весна: вона,
Феникса опять съели!
С воздухом в живот метя
Пулей проливной в вечность,
Догоняет вор-ветер
Раздувать в глазах свечи.

А за глазами соль с перцем,
Темнота рычит – выдавит затвор.
Есть еще на жизнь вето,
Но уже дает трогать.
У сокола одно сердце,
Крылья, лапы, хвост, прочего всего –
А меня почти нету…
Но зато сердец – много!

Унеси их прочь, ветер,
Не мое не тронь – смажет:
Вынутый из вод светел,
Вынутый из дел страшен!
Ворожу луной, глянцем,
В тень по одному прячу,
В кончиках ресниц, пальцев,
Чтобы возвратить – зрячих.
Чаяний моих шире
Весен голубых кроны,
И звенит капель миры
В центр моего схрона.

Немного светел, немного страшен… Но даже если пью – веду себя прилично: терпеливым – пост, изветренность, сушь, измена… Литры в литеры усмирить недолго…

Но, обойдясь немногим злом,
Ты усмиряешь произвол.
И упускаешь – слышишь, друг, –
Звезду, что ярче всех глядит,
И с ней – пронзительнейший звук…
Пусть улетает, пусть летит.

Пусть летит… Сегодня лёгкий сон, сегодня острый воздух, сегодня я составлю список, где я не был – еще не был, значит жизнь неизбежна…

«Так что лучше двигай попой – а то замерзнешь…»

Хороший танец – меренге…

Marstem:

«Посвящается оптимизму»…

Наверное, не прав.
Наверное, права,
Всех старых переправ
Мосты сдав на дрова.

Наверное – луна,
С которой ждал рассвет,
Которая была,
Которой больше нет.

Наверное – во сне,
Ушедшем в никуда,
Туда, где вместе с Ней
Мы счастливы всегда.

Наверно, никогда
Не выбраться из тьмы.
Наверное, тюрьма –
НесОжжены мосты

xxx

Ушедший весною от боли,
На ватных останках телес,
Со вкусом расплавленной соли,
Под снегом, вдоль серых небес,
Из тела, что сгнило от ссадин
Держащих на месте порук,
Под крики оставленных сзади,
За полы хватающих рук…
Ушедший – он больше не с нами,
Он больше не даст нам покой.
Ушедший – за то, что держали,
Не видя его за собой

Вот мир, который построил Джек…

Он посвятил его оптимизму.

…И был день седьмой – отдохновения от трудов праведных – и узрел он плоды трудов своих, и подбил итоги.

И что-то стало ему грустно.

И вернулся он на первую страницу, и взглянул на слова свои самые первые: «посвящается оптимизму». И сотворил себе угрюмую самокрутку.

И обожгла самокрутка руку его, и очнулся он. И сплюнул. И улыбнулся самой кромкой.

И подчеркнул он слова эти самые первые. Тонкой линией.

Горизонта.

Затем Джек вышел. Покурить ещё – или же просто нафиг.

Ибо нефиг.

Но вскоре Джек вернулся.

Ибо нефиг.

И взял он тогда в руки свои все источные движения. И посыпал он их пеплом, и подбросил их к куполу, и повертел их между пальцев, и вдохнул их полной грудью.

И сотворил из них Танец.

Меренге.

И был день восьмой.

И заваливало его на бок…

Алексей:

Кругом бетон, холодные толстые стены
Прямые углы, электрический мертвый свет
И тенью письма – электронный конверт
Жгутом перетянуты вскрытые вены

И кажется – струны натянуты до предела
И снова в такт сердцу биение времени
И можно кричать в небо – не жди меня
И можно поверить, что ему до тебя нет дела

Однако ты видишь теперь иллюзии тонкого смысла
Считаешь дни до новых священных дат
Ты снова раб божий или его солдат
А богом ты выбрал себе случайные числа

Кит:

А для меня это стихотворение о любви… Не только, но в первую очередь…

У меня осталось немного –
Быт. Нрав.
Я прошу прощенья у Бога –
Был прав.

Я прошу прощенья у Мира,
Мал, сир…
Ты – моя негромкая лира,
Бог, Мир…

февраль 2004