К НЭНЛИСУ АЛЬКАРИНУ (СЛАВЕ САМУРИНУ)

-1-

Я почувствовала взмах.
Обернулась – сиянье крыл.
Мимолётный чужой страх,
Превратившись в любовь, застыл.
И хотела душа – ввысь,
В ослепивший её свет,
И звала: «Через тьму рвись
Разделяющих нас лет».
Он услышал и пал вниз –
Не к земле, а в мою длань.
Кто он был? Может быть – Христ…
Иль запретная мне грань?
Он позвал меня в свой сон.
Я смотрела в просвет глаз.
Я не знала, кто был – он,
Но он веру мою спас:
В то, что можно летать – всем,
В то, что крылья мои – есть,
В то, что я прощена тем,
Кто погиб за меня – здесь.

-2-

Когда-то он был мне плох,
Тот мост; зеленá вода.
Я чувствовала подвох.
Зачем мы пришли сюда?
Ажурный узор перил
И ветра весёлый смех.
Рукой мне глаза закрыл
И словно рванулся вверх.
Сначала искрой – испуг,
Но небо – мечта-печаль,
И, не расцепивши рук,
Мы шли в голубую даль.
Улыбки прорез в губах,
Блеск – слёзы с густых ресниц.
В распахе льняных рубах
Мы были друзьями птиц.
А май шелестел листвой,
Свет солнца сквозь пальцы плыл…
Открой мне глаза, открой!
…Нет, всё это сон мой был.

-3-

Стук.
Силуэт в проёме окна.
(На моём восьмом этаже?)
Друг.
Я ничуть не удивлена.
Я его ожидала уже.
Крыл
Осеняющих лёгкий взмах –
И сплетенье, срастанье душ.
Был
Он захожим в моих снах.
Слава Богу: не брат, не муж.
Стон
Разлучавшихся лебедей
Простынь неба в лохмотья рвал.
Он
Не похож на других людей,
Захотевший летать Дедал.

-4-

Не жди меня: меня уж нет в живых.
Я умерла, и похороны завтра.
На сном навеянных булыжных мостовых
Судьба играет сцены из Варкрафта.
Прости меня. Наверно, нет пути,
Ведущего в страну неспетых песен,
Куда за руку мы могли б идти.
Вдвоём тернистый путь нам слишком тесен.
Да, я права. Опять, опять, опять
Осколки вырываются на волю,
И по ночам любви мешают спать
Давнишние сердечные мозоли.
Зачем письмо – ветвистый ручки след,
Как кровь души, не выплакавшей горя?
А мне уже семнадцать долгих лет
И мёртвые зовут с собой за Море.
Я недостойна Имени Христа,
Вкусившая нерайского блаженства.
Ты помнишь ту, летящую с моста,
Фигурку – знак потерянного детства?
Все куклы брошены, и ты – одна из них.
Я сожалею. Это не нарочно.
Я как ребёнок, что, устав, притих,
Вглядясь во тьму, у скважины замочной.
Так я смотрела на разгульный пир,
Сама себе тихонько улыбаясь.
Меня не пригласили в этот мир,
И я уйду отсюда, не прощаясь.
Я думала лишь о себе одной,
И на руках, порезами увитых,
Вычёркивала бритвой кровяной
Всё то же имя – умершего Вита.

лето ’99